29 октября, около 22 часов.
     Поместье барона Радгоша

     Гленард снова невольно повёл плечом. Очень уж непривычна была и по материалу, и по цветам, и по крою его теперешняя одежда. Раньше тоже не ходил в лохмотьях, но это... Хотя он и сам понимал, конечно, что нужно соответствовать, раз оказался временно частью маленького, но оркестра, которому предстояло до утра  играть для гостей хозяина поместья - барона Радгоша.
     Признаться, он был удивлён, что оказался здесь. В богатом поместье, да ещё и в оркестре. Зарабатывать музыкой ему приходилось очень редко, но, как говорится, если есть захочешь, и не такое сделаешь. К счастью, он знал, «что сейчас танцуют», а потому второпях разбираться в том, как и что надо будет играть, почти не пришлось, хотя выспаться перед пиром всё равно не успел. Впрочем, это не чувствовалось. Впервые оказавшись на небольшом помосте для музыкантов, откуда просматривался почти весь зал, Глен с интересом наблюдал за всем подряд: за танцующими парами, за служанками, бегающими туда-сюда с угощением, за спрятавшимся в угол человеком в доспехах, нашёптывающим что-то на ухо женщине рядом, кажется, родственнице хозяина поместья, за ним самим, сидящим напротив оркестра, в противоположном конце зала, тоже на возвышении.
    До сих пор оркестр развлекал гостей неторопливыми, проникновенными мелодиями, наверняка сочинёнными какими-нибудь романтиками. Радгош приказал приберечь быстрые до тех пор, пока не прибудет некая не то танцовщица, не то циркачка. По задумке - наверняка, разумной - хозяина поместья, она должна была появиться именно сейчас, то есть когда гости уже соберутся, но не успеют напиться до такой степени, чтобы не оценить широту его души и его умение отмечать праздники.
     - Лучшая артистка в Редании, покорительница огня, дочь дракона!- судя по виду, человек, объявляющий новых гостей, чувствовал себя довольно неловко и даже глупо, но довольное выражение лица хозяина подтвердило, что именно этих слов он и ждал. Кивок в сторону оркестра стал сигналом к началу. Для пущего эффекта «дочь дракона» должна была появиться в зале с ходу, в танце, для чего ей предварительно освободили место гости, рассевшись у стен.

     Как выяснилось, ни в каких усилениях эффектности своего появления танцовщица не нуждалась, как, кажется, и в музыкальном сопровождении. Весь зал замер, все глаза были обращены на неё, даже рыцарь в углу, кажется, забыл о своей даме. Впрочем, и сама дама не обращала на него внимания, с завистливым восхищением следя за каждым движением артистки.
     «Понятно, почему её назвали дочерью дракона...»- само по себе название не особенно впечатлило его, будучи воспринятым как обычная «зазывалка», какими пользуются все уважающие себя цирки и театры. При всём этом блеске и огненном великолепии - а никого красивее Глен не видел в жизни - в хрупкой танцовщице было что-то очень знакомое. Эти золотые волосы, голос… Но ничем больше она не напоминала ту тихую, милую, легко обижающуюся сказочную Ольху. То прелестное дитя, с которым он познакомился пару месяцев назад. Он, как и все, не сводил с девушки глаз. Кроме неё, только музыканты не оцепенели под действием огненного наваждения, стараясь подстроиться под безумный темп пляски, звуки бубна и колокольчиков.
     Стихла мелодия, в процессе убыстрившаяся в несколько раз. Радгош благосклонно кивнул в ответ на реверанс артистки и мимоходом послал усмешку оркестру: вот, мол, я предупреждал, что быстро бренчать придётся. Глен не помнил, сбивался ли он, пытаясь угнаться за танцовщицей. Пусть он не был постоянным, специально обученным флейтистом, но подсознательно чувствовал, что важнее не думать о пальцах или дыхании, а стараться найти нужное настроение, слышать прежде всего не звук своего инструмента, а душу того, с кем и для кого играешь. Сейчас это были вовсе не гости барона. Это ощущение единства, пойманное за хвост вместе с темпом, сохранилось до сих пор, хотя музыка уже стихла. Глен моргнул: зрение было слегка замутнённым не то от избытка воздуха, поскольку давно не приходилось играть так много и быстро, не то от всё того же огненного наваждения. Раньше он не видел её. Не сказать, что не замечал, но по-настоящему не видел. Это чувство трудно было бы описать, но осталось стойкое ощущение, что её теперешний облик совсем другого свойства, чем его, пусть повод сменить обычный на этот был один и тот же. Если для него это было скрывание вольного бродяги, никаким боком не близкого к собравшимся здесь вельможам, под личиной вполне себе приличного музыканта в оркестре уважаемого человека, то для неё это было истинное лицо. Нет, скорее скрытая раньше сверкающая грань, одна из многих. Из дитя она стала волнующей загадкой, золотым огнём.

     Смотреть на неё, видеть, как соединяются её движения с музыкой, чувствовать, как два вдохновения сливаются в одно, осознавать, что мелодия, выводимая инструментом в твоих руках, является одной из тонких нитей, из которых она плетёт невидимый узор на полу, было… Необычно и волнующе. Глен не считал, сколько мелодий они сыграли и сколько танцев станцевала Ольха, почти потеряв чувство времени. Осознал он это только тогда, когда встретил прямой взгляд синих глаз, в которых плясали искорки того огня, который танцовщица расплёскивала вокруг себя, передавая часть его всем, кто на неё смотрел.
     Помедлив, Глен последовал за девушкой на крыльцо и во двор, ненадолго наведавшись к столу для слуг - здесь имелось даже такое, видимо, хозяин решил устроить праздник даже им.
     - Держи, огненная фея,- он протянул девушке деревянный кубок с резьбой, наполненный лёгким вином, точнее сказать, закрашенной вином водой, и удобнее перехватил флейту, зажатую до того между боком и локтем. Наверняка, у неё тоже пересохло в горле.- Твоё выступление…- Глен замялся, пытаясь подобрать достаточные для описания слова. Не подобрал. Он тихо вздохнул, вызвав в ночном воздухе облачко полупрозрачного пара, но всё-таки попытался озвучить этот яркий калейдоскоп ощущений, как умел.- Я хочу сказать, здорово было играть для тебя. Всех артисток Редании, конечно, не видел, но уверен, что правду про тебя объявили. Что лучше тебя нет.
     Чтобы не смущать её долгим взглядом, он сделал глоток из своего кубка и поднял глаза к небу. Погода стояла для конца октября очень даже тёплая. Наверное, так казалось из-за почти полного отсутствия ветра. Или тепло зала с его натопленным камином и согретым дыханием с полсотни людей воздухом, ещё не полностью уступило погоде.

     Гленард наблюдал за девушкой несколько настороженно. Такую реакцию на предложенный напиток он тоже предполагал, помня её сказочность, пусть даже сейчас чуть ли не детям такие дают, вина-то там всего капля, даже вкус почти не чувствуется, не говоря о крепости.
     - Скромничаешь,- спокойно прокомментировал он.- Или недооцениваешь себя. Хотя ты же сама себя не могла видеть, вот и думаешь… Спасибо, но как я играл, тут совсем не при чём. Мне просто повезло, что смог тебя догнать, а твои танцы всё равно даже самая ужасная музыка не испортила бы. И не спорь!- Глен быстро коснулся носа девушки кончиком указательного пальца.- Я бродяга, кем только не был,- он пожал плечами и, слегка улыбнувшись, опустил взгляд на флейту, которую носил с собой скорее как память, чем как средство зарабатывания денег.- Музыкантом редко, это я больше так, для себя… Но в этот раз вышло.
     А не вышло бы, может, никогда бы и не увидел ту самую грань. Ребёнок-не ребёнок, а огонь в ней есть, какой бы тихой и вечно смущающейся она не была.
     - Я искал молоко или воду хотя бы,- он несколько виновато покосился на кубок в руках у Ольхи.- Но праздник же, а детей здесь нет, спать давно уложили… Можно на кухне взять, тем более, хватит тебе на холоде стоять,- Глен мягко потянул девушку за собой.- Вон руки уже холодные. И ушки порозовели,- он тихо фыркнул уже на ходу.

     Увидеть на кухне такую шумную компанию, к тому же стащившую у хозяина поместья бочку-другую вина, Глен не ожидал. Будь один, может, и согласился бы, но…
     - Не, мы это… желудками слабые,- нашёлся он, торопливо пряча за спину и отставляя на ближайшую стойку опустевший кубок. Встречено объяснение было даже слишком понимающими взглядами.
     - А, они ж уголок ищут, а мы их поймали и мешаем, так скзать, лететь на крыльях любви!- «осенило» лютниста.- Ну уж простите, ребятки, тута занято!- хлопнув Глена по плечу, он поднял свой кубок.- З-за здоровье всех влюблённых, значится, и ищущих!
     Улыбнувшись, правда, кривовато, на что весельчаки, в один голос поддержавшие тост, не обратили внимания, Глен снова потянул девушку за собой, на сей раз из кухни. Найти кувшин с водой и пару чистых стаканов среди «простых» продуктов, сваленных на один стол, чтобы освободить второй для празднества, он всё-таки успел.
     - Ну вот,- оказавшись в тихом коридоре, куда доносились только отголоски праздничного шума, возле лавки которую, видимо, сочли лишней в зале, Глен как ни в чём не бывало протянул девушке добытую воду.- А ты вообще никогда и ни капли?..- не сдержавшись, спросил он. Без насмешки, просто было интересно, как, кажется, и всё, что касалось этого необычного создания.

     - Да нет, там без меня доиграют,- улыбнулся Глен.- Да и заснут все скоро. После вина с сахаром-то. Я тут оказался почти случайно, можно сказать, мимо шёл. Может, это тоже такая шутка - неумелый музыкант?- он беззаботно пожал плечами.- Мне здесь понравилось. Редко где смотрят не как на грязь на своих сапогах.
     Такая откровенность была довольно необычна для него. Точнее сказать, не сама откровенность - говорил он за редким исключением что думал - а то, что он вообще высказался по этому поводу. Но с Ольхой почему-то само собой получалось. С ней было… странно, но при этом легко.
     - Не приходится, это мой выбор,- серьёзно поправил Гленард.- И я вовсе не против с тобой нянчиться, как ты это называешь…- в число редких исключений этот случай не входил. Да и отчего бы ему быть против? Недорыцарство-то не дремлет.
     Прислушавшись к звукам из зала, Глен поставил кувшин вместе с бережно отобранным у Ольхи пустым стаканом на лавку и протянул ей руку, изображая приглашение на танец.
     - Не откажешь, Фея?..- но, полностью осознавая, как она успела устать за выступление, он, вместо того, чтобы заставлять девушку снова выписывать ногами узоры, поднял её, как когда-то, плавно переступая под неторопливую струнную мелодию. Это больше напоминало объятия или то вытаскивание из озера в первую встречу.- Не спорь, это всё для твоей безопасности,- на всякий случай тихо проворчал он почти в заострённое ухо,- а то вдобавок к усталости ноги оттоптаны окажутся. И не вздумай заснуть, Саовина же скоро. Или уже?

     Кое-что отличало этот случай от того, в первую встречу. Ольха была одета и, что куда важнее, не пыталась выдрать ему волосы. Словом, отличие было в лучшую сторону. Глен невольно улыбнулся, почувствовав, как её волосы защекотали шею. Кажется, пыталась посмотреть на него.
     - Нисколько. Феи не бывают тяжёлыми,- серьёзно ответил он, глядя в синие глаза. И не соврал ради комплимента, а на самом деле не ощущал никакого неудобства. В том дело, что она была лёгкой, в том, что его руки, чуть ли не каждый день натягивающие длинный лук, восприняли эту ношу как пушинку, или роль сыграло и то, и другое, Глен не стал разбираться. Какая разница?- А я туда и не собираюсь, тем более раз ступенька…- на какое-то время повисла пауза. Чувствуя, что нужно что-то ещё сказать, он задал самый глупый вопрос, по крайней мере, для времени не сразу после приветствия.- А ты как? То есть… шпионы в тот раз не поймали?
     Идиотский вопрос вдвойне, ведь он сам знал ответ. «Шпионы» ушли из таверны наверняка намного позже. Но всё лучше, чем думать о волшебном запахе её волос. Наверное, не стоило вспоминать о первой встрече, точнее, напоминать Ольхе о ней, но слов не воротишь.

     Глен никогда не мог толком сказать, верит ли он в волшебство. Именно в волшебство, а не в колдовство. В чудеса, а не в то, что может сделать маг. Были моменты, когда он думал, что никаких чудес не бывает, а жизнь не сказка, но бывало и… как сейчас. Что именно такого было в этой хрупкой странной девушке, он не знал, но что-то было. Огонёк, сказка, в которой она жила несмотря на всю окружающую грязь. У кого-то такие создания вызывают смех или даже раздражение, но это был не тот случай. Не она, не у него и не сейчас. Или дело в том, что эта ночь сама по себе не должна быть обычной?
     - Певчая огненная фея… Вот кто на сей раз угодил мне в лапы,- улыбаясь, проворчал он, когда мелодия в зале и другая, у самого его уха, стихли.- Что же ещё я о тебе узнаю?- осторожно поставив её на пол у окна, Глен перевёл взгляд на ночное небо.- Звезда упала… А ты веришь в то, что об этом говорят? Ну что когда падает звезда, умирает человек? Или что если загадать желание, оно сбудется?
     Зачем ему это знать? А какая разница. Просто приятно с ней разговаривать. И интересно. Оно и не удивительно, не каждый день встретишь настоящую сказочную фею. И всё? И всё. По крайней мере, лучше себя в этом убедить.