Почёсывая задницу, ликантроп взобрался на один из крупных обломков... судя по всему, потолка, ибо на него глядело уцелевшей своей половиной кровожадно распахнувшее рот психофантазийное солнце с клыками и выпученными бельмами. Глядя в эту рожу, Шейн почёсывал бок.
"Хорошо хоть рукава оборвал, там этой падлы ещё больше было... Но совсем без рубахи - это как-то неприлично. Пусть уж люди считают, что это вши..." - оборотень инстинктивно щёлкнул зубами, наклонив голову к плечу - ".., но зато выглядеть буду прилично. Насколько это возможно, да."
Поскрёбывая спину ногтями, он закрыл глаза и запрокинул голову. Мягкие лучики летнего солнца ползли по лицу, переползая с виска на подбородок, а оттуда на бровь. Пыль, не менее мягкая, ползала вообще всюду, грозя уже не мнимыми вшами в дополнение к вышивке рубахи.
Ликантроп чихнул. Затем ещё раз, и ещё, содрогаясь всем телом. Затем, задержав дыхание, встал, выпятил грудь, и огласил руины громогласным:
- А-а-пчху-у!
Пыль вновь взвилась буранами. Оборотень проморгался, и принялся оттирать заплёванные штаны, попутно прислушиваясь к шаловливому эху, до сих пор гонявшему по развалинам храма горделивое "ху-уй, ху-у-уй", как окончание ликантропьего чиха.
Поведя бровями, Шейн принялся усиленно оттирать портки от соплей.
Всё же, в человеческом обличье обоняние у большинства оборотней не столь сильно, как в зверином, али полузверином, и ему не дано было заметить, как к затхлому, тошнотному запаху медленно рассыпающихся в прах руин примешался смрад мимолётного знакомого, и на пол-ставки - врага. Проковырявшего Шейна некогда насквозь серебряным мечом, но поскользнувшегося нечаянно на своих же кишках, и оттого не завершившего свой неизменно красивый контрольный удар каблуком в висок. Или всё было не так... В любом случае, ликантроп отчётливо уже не помнил, и даже не подозревал, что сейчас это вспомнить надо бы. Ровно так же, как и едва не вылезшие из орбит глаза и ожог на спине. Ну, почти на спине. Честно говоря, совсем не на спине, но рядом.
Так что оборотень остервенело тёр штанину, не замечая злобного хмыря, что сам себя горделиво звал Главою Чародейского Капитула, сокращённо - ГЧК.

Отредактировано Шейн (2012-02-06 23:31:01)

Оборотень медленно поднял голову и вперился взглядом в чародея. Глупо моргнул.
Оставив штаны в покое, подошёл к краю осколка, присел, и с высоты трёх метров, поздоровался:
- Ну привет, жопомордый ты мой недруг. Блохи? Неет, блохи не мучают.
Он опять рефлекторно дёрнул голову к плечу, клацнул зубами.
- Всякие другие гниды, правда, понавыползли. Ты вот, к примеру.
Он ощупал поверхность плиты, огляделся. Как на зло, никаких осколков поменьше, что можно было бы взять в руку и швырнуть в нахальную морду магика, поблизости не было. Зато был горельеф другой мерзкой морды - на этот раз, видимо, луны. С хитрющими раскосыми глазами, горбатым носом, и без нижней половины лица. Сходство со стоящим внизу магиком она имела только в силу своей омерзительности, но Шейн всё равно на всякий случай суеверно плюнул. Сначала в неё, а потом и в самого магика.
- Тебе мало показалось в прошлый раз? Я тогда отвлёкся, уж извини, искупаться захотелось, в этот раз меня ничто не отвлечёт, так что если шкура дорога - то беги. А нет - так я её себе заберу, вместо этого говна.
Он с отвращением на лице дёрнул рубашку за ворот.

Наблюдая сии нехитрые метаморфозы и выслушивая наивные оскорбления, оборотень улёгся на шершавом пологом крае плиты, и, подперев рукой голову, с ленцой наблюдал за Вигги.
- Ты там долго ещё собираешься сам с собой разговаривать, и дуэли себе назначать? Не могу же я вправду подумать, что это ТЫ назвал меня "уродливой тварью"? - Шейн снисходительно хмыкнул. - Впрочем, насчёт форы - это да, я согласен. Разбудишь, когда она выйдет, лады?
Ликантроп демонстративно зевнул, и улёгся на спину, подложив левую руку под голову, а правой почёсывая челюсть. А заодно - поглаживая магический замочек ошейника и прислушиваясь к магу.
- А вот скажи мне - дерьмом от тебя пахнет потому что ты его недавно ел, или это твой натуральный запах?
Он принялся насвистывать старую, полузабытую песенку "Жил в деревне старый маг - пидор, курва и мудак.", косясь левым глазом на Вильгефорца.
"Полезет, не полезет? Я ж ему на всякий, могу и без размаха кулаком в челюсть... Хотя, он же мечом вперёд прыгнет... Ну, шиш с ним, на два с лихуем метра он не прыгнет, так что придётся применять магию... А одновременно левитация и нормальный выпад этой жабе не дадутся. Слишком большой вес тягать надо. Вон, жопа какая. А, это ж ряха. Ну да невелика разница - нос."
Он снова зевнул, и сменил песенку - теперь это была "Как-то старый чародей, шлюхой устроился в бордель."

Гром и треск огласил руины. Не иначе как портки у мага лопнули как раз посерёдке, где штанины сзади сходятся.
Вервольф сиганул, аки горный козел... Ну, по правде сказать - "перекатился на другую сторону осколка стены и хрястнулся оземь", но, поскольку он тут же встал, назовём это "сиганул". Сиганул, и подрапал к близжайшей колонне* - благо, до неё метров восемь было - авось и успеет за ней схорониться, покудова магик там всевозможные па выделывает.
Ликантроп дал дёру, что есть мочи шевеля всеми четырьмя конечностями, верхними, правда, земли не касаясь, но тоже размахивая что твоя мельница. Это придавало ему скорость и жутко нелепый вид.
"И чего он этот "Танец Карччи Кауче То'рена с цвайхайндерами" устроил? Нешто и вправду этакое гузло, что у него заместо рыла, магичить мешает? Нее, тут что-то нечисто. Либо он выделывается, либо його газы кишечные замучали, и он ими летает... АЙБЛЯДЬ!"
Споткнувшись о камень, Шейн едва не навернулся, на чём свет стоит кляня строителей этой каменностенной халупы, распиздяев, что её порушили, время, что истолокло одни осколки в пыль и прикрыло ими другие, и магика - за компанию. Чтоб не расхолаживался.
Расстояние до колонны всё сокращалось, но оборотень сфинктером чуял, что магик ещё какую хитровыипаную финтифлюху придумает по его душу, лишь бы шкуру сдереть, да не стене, как коврик, повесить. С него, ишака кривоухого, станется.

______________________
*уворот от клинка,заклинания/клинка/заклинания мага